И Прудовский и Петров, в свою очередь, уверены, что причина [продления срока секретности сведений из архивов ВЧК-НКВД-КГБ за период с 1917-го по 1991-й до 2044 года] — в «гипертрофированном профессиональном кураже», которым охвачены сотрудники силовых ведомств. На заседании по делу, которое касалось письма наркома Ежова, сотрудники ФСБ настаивали на том, что эта информация до сих пор чувствительна для России. «Представить себе, что информация о событиях 1920-30-х годов чувствительна для нынешних сотрудников ФСБ, довольно сложно. С тех пор столько воды утекло, нет людей, структур, правил. Но они живут с такой мыслью в голове — если мы по первому требованию будем выдавать им все, что они захотят, то мы тогда не хозяева собственного архива. Вот когда мы решим, тогда и будет необходимо», — говорит Никита Петров. По словам Сергея Прудовского, практика «вечной секретности» имеет системный характер, даже если дело касается реабилитированного человека, каким был его дед. Недавно он столкнулся с похожей ситуацией в другом деле, фигуранта которого также впоследствии оправдали. Исследователь считает, что еще одна причина кроется в преемственности и корпоративной этике сотрудников органов госбезопасности. «В архивно-следственных делах многие страницы закрыты, хотя ничего секретного там просто быть не может. Например, недавно знакомился с делом бывшего начальника УНКВД по Москве и области. В его деле 800 с лишним листов, почти половина закрыта. Все допросы, которые были до того, как его перевезли в Сухановскую тюрьму, закрыты. Как мне сказали, методы работы не подлежат раскрытию и ознакомлению. А я спросил: у вас что, методы такие же? Мне ответили — да, такие же». |
|||
| https://meduza.io/feature/2015/07/14/metody-raboty-ne-podlezhat-raskrytiyu |
