По выходным я часто встречалась с Рут и Норой. Мы вместе гуляли, и они рассказывали, что нового в цеху. Например, я узнала, как реагировали сименсовские наладчики на вышедшее в сентябре 1941-го полицейское распоряжение, которое обязывало евреев публично носить желтую звезду. Шульц и Херман, понятно, возмутились. Нацист Штаковски тоже сказал, что так нельзя. А еще двое, Штраль и Бедурке, которых я вечно путала и считала закоренелыми нацистами и людьми очень недалекими, весьма внятно пробурчали: «Нами правят преступники!» У одного из них были родственники в деревне, и с тех пор он временами угощал девушек бутербродами с ветчиной. Гуляя с Рут и Норой, я постепенно придумала особый план: решила использовать эти прогулки, чтобы хорошенько изучить город Берлин и его обитателей. У подруг моя социологическая игра энтузиазма не вызывала, но все же они в ней участвовали, ради меня. Нора намечала маршруты в разные места города, неизменно расположенные далеко от исходного пункта. В промежутках располагались различные остановки, где я рассчитывала спросить дорогу у полицейского. Вот так я и ходила по улицам в компании этих двух красоток. Некоторые люди постарше, глядя на нас, говорили: — Какая жалость! Красивые девушки — и должны ходить с еврейской звездой! Полицейские тоже были не прочь поболтать, спрашивали: — Ну что, красотки? Тут я действовала, как требовал закон: — Еврейка, город Берлин, личный номер икс-игрек. Разрешите спросить? — Чего-чего? — изумлялся каждый, чем очень меня веселил. — Чего надо-то? А? — Закон требует, чтобы мы представлялись таким образом. Называя место пребывания, личный номер и сообщая, что мы еврейки. А теперь, с вашего разрешения, можно спросить? — Ишь ты, значится, и такой закон есть? Ну обалдеть, чего только не услышишь! Лишь те, что помоложе, владели собой и старались не подавать виду, как они поражены и как им противно. Те, что постарше, только головой качали: — Быть такого не может, ну-ка повторите, как вы сказали? — Я еврейка, город Берлин, личный номер такой-то. — Неужто впрямь такой закон?! Отсюда я сделала вывод: даже полицейские не знали всех законодательных предписаний, всех мелких издевок, каким подвергали нас, евреев. Нормальные граждане знали еще меньше. Обычную немецкую домохозяйку интересовало, где по сносной цене купить на черном рынке фунт помидоров, и она рыдала, если пригорал суп. В голове у нее сидели антисемитские клише, а может, их и не было, но предписаний против евреев она знать не знала. И сей факт, с точки зрения последующего перехода на нелегальное положение, был для меня очень важен. |
|||
| https://meduza.io/feature/2018/06/10/dazhe-politseyskie-ne-znali-vseh-zakonodatelnyh-predpisaniy-kakim-podvergali-evreev |
В июне в издательстве Corpus вышла книга Марии Ялович-Симон «Нелегалка». В годы Второй мировой войны еврейка из адвокатской семьи смогла избежать депортации, но не смогла сбежать — и прожила все годы правления национал-социалистов в Берлине, на нелегальном положении. С разрешения издательства «Медуза» публикует отрывок из книги — о том, как 19-летняя Мария проводила время в Берлине в 1941 году, после того как представители власти по ошибке вычеркнули ее из списков биржи труда, решив, что она уже депортирована.