капибара
А я не рассказывал, как меня девушки любили за мои деньги?
Ну и не девушки, а одна девушка. И не любила, а, как бы это так сказать, симпатизировала мне. Да и, кстати, не такие уж и большие были деньги. Впрочем, я по порядку буду рассказывать. Или может, с конца начать? Начну, пожалуй с конца, а то все эти порядки мне уже надоели
В конце все закончилось тем, что я, как говорится, воздел руки к небу и закричал (вообще-то, громко сказал, но кто смотрит за такими мелочами?):
— Ну наконец-то меня девушки любят за мои деньги!
А теперь — по порядку.
Ходили мы с другом, да и чего греха таить — моим коллегой, покупать ему джинсы. Джинсы покупать ходили мы, а расплачивался почему-то я. На кассе я, конечно, не упустил случая (когда увидел, какая пробилась сумма) ввернуть острое словцо: "Да ты меня когда-нибудь разоришь!" (угу, а мой друг меня на голову выше и в два раза больше).
А сумма там была то ли хренямсот хревяносто девять рублей, то ли хренисяча хренямсот хревяносто девять рублей, в общем, должны были нам (читай: мне) выдать сдачу в один полновесный рубль Банка России образца 1997 года. А случилась такая засада, что ить — не было на кассе рублей. Посему девушка-кассирша посмотрела на нас огромными, как Земля с Луны, глазами настоящей кавайной нэки и сказала:
— Молодые люди, а у вас четырех рублей не будет?
Четыре рубля у нас, к счастью, оказалось, в чем мы ее сразу же радостно и заверили. Я запустил граблю (это я так сейчас говорю о своей правой руке: да-да, я ее ласково называю "Грабля") в свой левый карман (в правом кармане, как известно, я храню мобильные телефоны, так что денег там нет) и достал пригоршню мелочи.
При виде мелочи глаза у девушки загорелись, как у тролля в скандинавских мифах (или у блондинки, если ей в ухо посветить фонариком), но она быстро взяла себя в руки и тем же голосом сэйю поинтересовалась:
— А вы мне мелочь не поменяете?..
Опустим большой красный бархатный занавес на эту сцену. Тем более, что конец всего действия вы уже знаете. Для невнимательных читателей повторюсь — я воздел руки к небу и закричал:
— Ну наконец-то меня девушки любят за мои деньги!
Ну и не девушки, а одна девушка. И не любила, а, как бы это так сказать, симпатизировала мне. Да и, кстати, не такие уж и большие были деньги. Впрочем, я по порядку буду рассказывать. Или может, с конца начать? Начну, пожалуй с конца, а то все эти порядки мне уже надоели
В конце все закончилось тем, что я, как говорится, воздел руки к небу и закричал (вообще-то, громко сказал, но кто смотрит за такими мелочами?):
— Ну наконец-то меня девушки любят за мои деньги!
А теперь — по порядку.
Ходили мы с другом, да и чего греха таить — моим коллегой, покупать ему джинсы. Джинсы покупать ходили мы, а расплачивался почему-то я. На кассе я, конечно, не упустил случая (когда увидел, какая пробилась сумма) ввернуть острое словцо: "Да ты меня когда-нибудь разоришь!" (угу, а мой друг меня на голову выше и в два раза больше).
А сумма там была то ли хренямсот хревяносто девять рублей, то ли хренисяча хренямсот хревяносто девять рублей, в общем, должны были нам (читай: мне) выдать сдачу в один полновесный рубль Банка России образца 1997 года. А случилась такая засада, что ить — не было на кассе рублей. Посему девушка-кассирша посмотрела на нас огромными, как Земля с Луны, глазами настоящей кавайной нэки и сказала:
— Молодые люди, а у вас четырех рублей не будет?
Четыре рубля у нас, к счастью, оказалось, в чем мы ее сразу же радостно и заверили. Я запустил граблю (это я так сейчас говорю о своей правой руке: да-да, я ее ласково называю "Грабля") в свой левый карман (в правом кармане, как известно, я храню мобильные телефоны, так что денег там нет) и достал пригоршню мелочи.
При виде мелочи глаза у девушки загорелись, как у тролля в скандинавских мифах (или у блондинки, если ей в ухо посветить фонариком), но она быстро взяла себя в руки и тем же голосом сэйю поинтересовалась:
— А вы мне мелочь не поменяете?..
Опустим большой красный бархатный занавес на эту сцену. Тем более, что конец всего действия вы уже знаете. Для невнимательных читателей повторюсь — я воздел руки к небу и закричал:
— Ну наконец-то меня девушки любят за мои деньги!